Макеевка сегодня

Фoтo: прeсс-службa группы

■ ■ ■

— Свeтлaнa, вы пришли к сoвeтскoй клaссикe, нo, кaк мнe пoкaзaлoсь, услышaл eгo пo-свoeму, чтoбы сoxрaнить «душу» пeсни, кoтoрыe были нaписaны вo врeмя Вeликoй Oтeчeствeннoй вoйны. Кaк этo нырять?

— Я слышaл эти пeсни в три гoдa — тaк дoлгo, как я помню. Они были одной из первых песен, которые я начал петь сам, с мамой, с друзьями, во время приготовления пищи, посиделок, и, конечно, каждый день победы. Это то, что преследовало меня всю мою жизнь. Независимо от темы войны, которая поощряет людей, чтобы создать такие произведения, они обладают уникальной красотой и мелодичностью. Теперь вы не должны писать. Я считаю, что эти вещи приносят вкус — не только музыка, но и поэтическое: они основаны на замечательный текст. И конечно, эту вечную работу, он пережил несколько поколений и переживет еще больше.

— Как вы работали над звуком?

— Это было важно для меня, чтобы держать в этом альбоме представлены оригинальные аранжировки. Все баллы были списаны в судебном заседании и письменных для каждого инструмента. Это материал для большого симфонического оркестра струнных (скрипка, вторая скрипка, Альт, виолончель) и духовых инструментов (кларнеты, гобои, саксофоны, труба), и ритм-секция (барабаны, бас и гитара, и мы и записали все эти инструменты. Таким образом, диск получился очень живой и настоящий. В общем, песни о войне-это большой музыкально-исторический пласт, поэтому нужно было выбрать, какие песни будут включены в список музыкальных композиций. Я выбрала мои самые любимые с детства вещи, на основе стандартной длительности воспроизведения диска (45-50 минут). Это, конечно, не все из них вошли в состав альбома, но кто знает, может через несколько лет эта история будет иметь продолжение, и мы получим еще одну подобную работу. Давайте подождем и посмотрим. Я думаю, что советский период — бесконечная тема.

С исторической точки зрения это двойственное время, что заставляет людей самые противоречивые эмоции. Какое отношение у вас сформировалось?

— Вы знаете, я говорю сейчас об этом, мы часто вспоминаем негативные явления в сознании всплывает слово «Совдепия»… но я думаю, что перегибать палку не стоит. Это довольно большой период времени — более 70 лет, были, например, создал определенный пласт культуры, и она не должна быть отклонена, со скидкой. Я думаю, что вам нужно, чтобы чувствовать себя хорошо. Мы можем гордиться советские песни. Они могут быть заботятся духовно, эмоционально. И выпустил пластинку, я хотел бы подчеркнуть, что русская душа, которая иногда граничит наивность, изумительное качество, нужно культивировать, возрождать. Я часто задавался вопросом, как люди в такой сложной, стрессовой ситуации — во время войны, стихийных бедствий, который вызвал столько физический, и моральный ущерб — можно создать такие произведения искусства. Все-таки мы непобедимы люди, очень уникальный, очень сильный, дружественный и гармоничный характер.

— А как же «архипелаг ГУЛАГ», подавление? Многие люди были убиты, так много вещей, уничтожено, включая культурное наследие… что делать со всем этим?

— Медаль, конечно, противоположная сторона, которой я не хочу говорить. Это огромная трагедия в истории нашей страны. Там живут люди, есть люди, а есть искусственно посаженные, механизмы, манипуляции, контроля. И, на мой взгляд, суть люди, которые не участвуют с ними. Наоборот.

— Ваша семья пережила блокаду Ленинграда. Они сказали тебе о том, что происходит, или не хотите говорить на эту тему?

— Когда она была жива, моя бабушка, Зоя, Сурганова, и я спросил ее вопросы о блокаде, она сказала, что думать об этом тяжело, и плакала. Но мне удалось узнать немного истории. Например, в дополнение к ужасным случаев кражи, вандализма, каннибализма были многочисленные примеры поддержки, взаимной поддержки. Зоя жила с дочерью, моя мать, Лия, библиотекарь и старший сын Леонид в квартиру на загородной улице, и работал как врач фтизиатр в туберкулезном диспансере, и иногда пациенты, как она была исцелена, возвращается на фронт, в знак благодарности, дал ей какую-то посылку продуктов. Она поддерживала семью и дал шанс выжить. Бабушка супруга, Дэвид в., не жил с ними, потому что они нашли работу в совхозе, где даже если это возможно, отправьте родной еды. Вот что я знаю.

— Вы считаете, что страшный период в истории оставил след в современной музыкальной культуры в Санкт-Петербурге? На русский рок в целом? В предпоследнем альбоме «сплина» «резонанс. 2. части», например, песня «оркестр», где он вспоминает о блокаде Ленинграда…

— Конечно, это может не повлиять на культуру города и на само «тело»: если вы идете и Исаакиевского собора, вы увидите колоннаду, усеянной осколками «раны». Но все равно эта память держит больше из поколения ленинградцев, которые пережили это время. Духовно и иногда даже они физически намного сильнее нас, и сегодняшняя молодежь. Они не ноют, а вы знаете, что это реальная проблема. Говоря на тему Русский рок… по крайней мере, он оригинален, он отличается от мировой рок-культуры тексты, глубокие социальные темы, энергии, драйва.

— Какие творческие воспоминания повлияли на вас как личность?

— Большие для меня в то время был четырехсерийный фильм о Никколо Паганини на книгу Виноградов. Меня поразила сама картинка, персонаж, игра актеров, музыка (фильм высказал Коган). Если речь идет о более поздней музыки той эпохи, и я помню, впечатление на меня произвела песня «я буду с тобой» «Наутилус Помпилиус на», песня в исполнении Аллы Пугачевой «, где многие из них упало в эту бездну…» на стихи Марины Цветаевой. Мне очень понравилось место, я люблю музыку Жана-Мишеля Жарра, работа в исполнении оркестра поля Мориа. Таких компонентов огромное количество. Они постепенно развивались в копилку моего ума, образный и в определенной степени направлять меня.

— Что дала вам первые юношеские опыты: работа с группами «камертон», «Лига», «нечто другое»? Есть и другая жизнь? Или ты такой же?

— Конечно, что-нибудь «перерастет». Хотя скажу вам, что я стал смелее, и теперь я боюсь больше вещей, больше редактирования, вы должны что-то делать с осторожностью. В то же время, это было абсолютно чистое искусство, не отягощенное мыслями о том, как он будет воспринят фанатами, если они не будут разочарованы, и многие другие, с возрастом появляющиеся препятствия. Наверное, лишним. Сейчас я пытаюсь избавиться от них, я считаю, отпустить себя, довериться природной творчества, чтобы позволить себе быть, делать, как дышать. А это сложно: нагрузка громкие имена, конечно, давит.