8 февраля, 2017 
adminGWP Фoтo: Гeннaдий Чeркaсoв
Приглaшeнныe Гoсти:
— зaмeститeль прeзидeнтa РAН члeн-кoррeспoндeнт РAН Влaдимир ИВAНOВ;
— члeн-кoррeспoндeнт РAН, прoфeссoр из РAН Физичeскoгo институтa. Лeбeдeвa, aстрoфизик Юрий КOВAЛEВ;
— члeн-кoррeспoндeнт РAН, дoктoр истoричeскиx нaук из институтa Всeoбщeй истoрии Рoссийскoй aкaдeмии нaук и Рaнxигс Aскoльд ИВAНЧИК;
— мoлoдыe учeныe из МГУ и НИТУ МИСиС — надежда БРАЖЕ, Алексей БАШАРИН и Константин ЮШКОВ.
Потенциал науки
Первый вопрос, как, по каким параметрам были те 7% — это можно оценить, будет ли ему реальный уровень нашей науки, вызвал активное обсуждение присутствующих.
Совет академии в самом деле, согласно новому закону о науке, проекты должны один раз в год научной экспертизы. И речь идет не только о фундаментальных, но и прикладных разработок.
Фото: Геннадий Черкасов
Владимир Иванов.
Владимир ИВАНОВ: «В рамках госзадания мы определили количество оцениваемых проектов — 5000. Конечно, это не весь набор данных. И что мы получили в конце, это только статистика. Да, мы узнали, что 368 от 5000 проектов соответствует мировому уровню. Эта работа в области энергоэффективности, транспорта и космических систем, робототехники, нанотехнологий, систем вооружения, естественных наук и информационных технологий. Но прошу учесть, что целью было только самые успешные проекты из данных, которые нам 5000, а также неэффективных из них, не стоит больше денег бюджетные средства. Таким образом, мы имеем 1300 проектов и рекомендуем закрыть».
Если с прикладными работами в области техники и медицины более или менее просто — они ценят востребованность государства или экономики и баста, потом с работы fundamental все намного сложнее, они могут оценить только специалисты, т. е. сами коллеги, и они не дают практического результата сразу. Как современные ракетчики сегодня благодарны Ньютон, или миллионная армия пользователей смартфонов — создатели полупроводников.
Или еще один вопрос — о конкурентоспособности нашей науки. Она оценивается не только на конкретный выход высокотехнологичных продуктов, но и на инвестиции государства в отрасль. И мы сделали этот пост, по словам Иванова, очень недовольны: только 2 % мировых научных бюджетов. По сравнению с США, в 12-15 раз меньше. Вот тогда и оцените нашу конкурентоспособность. С другой стороны, есть определенные специалисты, которые делают у нас прорывные проекты и себя явно в состоянии конкурировать с западными коллегами.
ВЫВОД: Международный матч между нашими и зарубежными учеными в текущей экономической ситуации бессмысленно — надо обращать внимание на насущные проблемы страны. И чтобы эффективнее выбрать лучших — наукометрию, всевозможные индексы цитирования в рейтинговых журналах обязательно сочетание с экспертным мнением.
Аскольд ИВАНЧИК: «например, в оценке гуманитарных проектов naukometriya не работает. По словам наших западноевропейских коллег, в этой области наукометрические базы данных только 2% опубликованной информации, в то время как в естественных науках эта цифра близка к 80%».
Фото: Геннадий Черкасов
Аскольд Иванчик.
Сколько вкладывают в науку?
В развитых странах Европейского Союза в среднем бюджетных средств, затрачиваемых на науку, составляет 2% ВВП, в США, в Израиле — 3-4%. В России — 0,9%. Во всех научных державах около 20% на науку из бюджета потрачено 80% — бизнес. В России все ровно наоборот: 80% идет из бюджетных средств и инвестирует только 20% предприятий, в науку.
Аскольд ИВАНЧИК: «Во всем мире гуманитарных наук выделяют самый маленький кусочек от большого бюджетного пирога. К примеру, в Европе эта доля составляет около 15%. Это в принципе логично, поскольку гуманитарные науки в принципе дешевле, по самой своей сути, чем техническая. Исключением археологии, которая работает уже сейчас они на границе гуманитарных и естественных наук. Например, при раскопках некрополя идти, стандартный представляет собой попытку анализа палео-ДНК, и это требует дорогостоящих технических средств. Сделаны и другие дорогие анализы, например стронциевый анализ зубов, которые по роду определяет географическую область, где когда-то обследуемый нами человек».
Но будут ли наши люди ждут друзья с этого года не менее 15% «торт» — еще вопрос. До прошлого года в стране было двух фондов: РФФИ (Российский фонд фундаментальных исследований), который находится на естественнонаучном направлении, и РГНФ (Российский гуманитарный научный фонд), который дал деньги гуманитариям. Разница своего бюджета около 1:5, что позволило именно «естественникам» ожидаем, что 15-20%. Но в прошлом году принято весьма спорное решение о своем слиянии.
Аскольд ИВАНЧИК: «Конечно, гуманитарии и родах, об административных и влияние в фонде слабее физик, а потому защищать и гранты объединившегося в рамках фонда нам будет гораздо сложнее».
Финансировать кстати, эти слившиеся фонда запланирован в 2017 году в размере 17-18 млрд рублей. к Сожалению, окончательный бюджет составил около 12 миллиардов рублей…
Владимир ИВАНОВ: «финансирование гуманитарных наук является необходимым. Гуманитарная наука является основой нашей культуры, потому что без нее мы не получили, и получать новые технологии. Известный спор между физиками и лириками, не обговорили все будут жить: «они друг без друга».
Куда мы идем, как гордость?
Прикладная наука не стараюсь сделать так, чтобы жизнь без науки принципиальное значение. Как получилось, что с 2010 года Российская фундаментальная наука вообще упал из приоритетов государства, никто не знает. Она появилась лишь в декабре 2016 года в новой «стратегии научно-технологического развития» и занял почетное место среди основных технологических трендов. Кто определяет и по каким критериям?
Юрий КОВАЛЕВ: «Я уже была при обсуждении этого вопроса в Совете по науке Министерства образования и науки. Рассуждения из основан примерно следующим образом: Россия-великая страна, богатая природными ресурсами, — значит, вы должны строить дороги, искать способы эффективной добычи и переработки. Задач по совершенствованию системы здравоохранения тоже всем понятно. Соответственно выбираются и приоритеты в развитии. Но когда мы говорим о фундаментальных исследованиях, вы должны быть полностью свободным и открытым для познания природы в совершенно любом направлении. Во-первых, чтобы остановить потому что научной мысли трудно, а во-вторых, это предсказать очень трудно предсказать, где завтра прорыв. Вот только один пример: всем известный wi-fi был…со временем австралийскими инженерами при поиске черных дыр в Нидерландах на радиотелескопе
Фото: Геннадий Черкасов
Юрий Ковалев.
— Вы как астрофизик доволен вниманием государства к вашей теме?
— Физики в нашей стране особое внимание и особое финансирование. То же самое оборону и космос. Поэтому наш проект пол-космический интерферометр Радиастрон является успешным, в немалой степени и благодаря огромному заделу еще со времен Советского Союза. Проект, кстати, очень интересной и актуальной космической корпорации».
Фото: Геннадий Черкасов
Надежда Браже — старший научный сотрудник биологического факультета МГУ, лауреат премии Лореаль-ЮНЕСКО. Вместе со своими коллегами надежду впервые разработанная и запатентованная техника-чувствительный метод исследования митохондрий.
Фото: Геннадий Черкасов
Алексей Башарин — один из самых перспективных ученых НИТУ «МИСиС». На открытии анаполя — неизлучающего источник электромагнитного поля, которые хранятся в нем самом, а не в окружающее пространство излучается.
Фото: Геннадий Черкасов
Константин Юшков — старший научный сотрудник НИТУ «МИСиС». В октябре 2016 года получил премию правительства РФ в области науки и техники для молодых ученых за создание комплекса акустооптического управления для создания мощной лазерной установки термоядерного синтеза нового поколения.
Итак, силы и потенциалы, как вы можете видеть, наши ученые до сих пор, даже несмотря на сокрушающее действие реформе РАН, заявил в 2013 году, о которых «МК» писал не раз.
— Возможно, есть и преимущества? — журналисты ставили под занавес нашей поездки сотрудников.
— Плюсы? Реформа имеет очень сильное влияние на академию, прежде всего, через сочетание трех независимых академии, — сказал Аскольд Иванчик. — Общий академический уровень этого сразу дали, потому что средний уровень сельскохозяйственной и медицинской академий был намного ниже уровня Большой академии. Она была прикладной, прежде всего фундаментальных исследований, а две примкнувшие — почему акцент у нас сильно двинул прямо в прикладной стороны, наблюдается сильный дисбаланс между суб-фонда, и нам многие в шутку академии сельскохозяйственных, медицинских и других наук называют. Когда и что есть положительного в реформе, то это только мощный резонанс в обществе, ею вызванный, и привлечения всеобщего внимания к науке. Но я не думаю, что он хотел этого изначально реформаторов.
Опубликовано в рубрике