19 июля, 2017 
adminGWP фoтo: Сeргeй Ивaнoв
— Сeргeй Бoрисoвич, вы были oчeнь блaгoдaрны, пeвицa: люди видят тoлькo сeбя, и вы дeржитe в пaмяти, для кaждoгo tropinochka жизни вaшeй удивитeльнoй кoллeгaми, или пeрeдaть эти знaния.
— A кaк инaчe? Eсть, вeликий дирижeр, пиaнист, кoмпoзитoр Свeтлaнoв… скoлькo с ним связaнo. Кaк oн скaзaл oднaжды oбo мнe, слушaть полностью: «Ух ты, какая интересная певица, с любого г…и делать музыку.» Он дал мне Пушкин романсы. И вот идет концерт, премьер-министр, нам нужно практиковать, и он сказал: «Сережа, что вы посылаете — белый «Мерседес» или золотые «Вольво»?» Договорились о Вольво. Я, приехав на дачу, мы зашли, он показал его промысла стали практиковать; Евгений Федорович играл на фортепиано, романсы, а Нина, жена, кто был наш единственный слушатель. «Нина, да, как вы думаете?» — спроси ее, Светланов. И она сказала: «Сережа, тогда ладно. Вы играете, как… (плохое слово), как вы, с такой игрой выйдут на сцену?». — «Нина, Да, вы не должны волноваться, у меня есть еще десять дней, я буду каждый день по 5-6 часов, чтобы сделать, Вы не подведет!».
Я вижу у вас оркестр Светланова. Фантастическое соотношение цены и качества…
— Выступление Нины, что делал Светланов наговорить на магнитофон, 19 журналов, за всю мою жизнь. На пленке можно услышать: «девушка, как вы меня утомляете (сильное слово)!» — говорят, надоело ему говорить о себе. И она ответила: «меня пытали?! Идите, и пока 40 минут не будет записывать, обед не кормить!». И сейчас эти кассеты у меня, когда я слушал, я знал, что это было такое богатство, что я как можно скорее поделиться с людьми. Чтобы написать книгу. Это настолько важно, что мы вновь услышим из его уст, что каждый должен работать для композитора, если его, скажем, говорить об Опере, и режиссер и сценограф… а сейчас во что превратили оперу Кармен к зрителям, снимает штаны, Роуз держит на своем месте, а потом Хосе…
— Я очень дружен с Ниной, мы все знаем, что конец жизни Евгений Федорович был очень тяжелый…
— Светланов-мужественный человек. Когда он «под занавес» работает, его на самом деле сняли все мясо, только кости остались на ногах. И он до сих пор стоит в Лондоне потратили практикующие, испытывая сильнейшую боль. И не разу не садился. Лишь немногие люди знают, об этом эпизоде, я расскажу вам. Он всегда смотрел на Нину, она говорит ему: «сейчас-химия, радиация, вылечит тебя.» он спокойно ответил: «я первый раз в жизни с тобой не соглашусь. Он забирает мои последние силы. Я должен закончить работу. Воздействия, и никакой химии». Он ничего не сделал. И добавил свою знаменитую антологию русской симфонической музыки, один пропустил записку.
— Да, есть жена, то что «сделали» своих мужей. Нина Светланова, и, вероятно, Ольга Доброхотова…
Да, я давно знаком с ней, и с ее мужем Владимиром Ивановичем Федосеевым. Вы правы, Нина и Ольга были огромное влияние на мужчин. Оба держали их в ежовых рукавицах. За Федосеевым, когда он стоял за пультом БСО (и он пришел из оркестра народных инструментов), которые сначала издевались в статье: «почему скрипачи кладут ногу на ногу, как балалайка?», но потом выяснилось, что ведущая сила, власть… и она сыграла очень важную роль.
— Вы одним из первых начал петь модернистов: Денисов, Губайдулина… но это может повлиять на вашу карьеру.
— Денисов, Губайдулина, Сильвестров и валюты, меньше Шнитке. Можете ли вы представить себе время? Геннадий Рождественский записал с оркестром первую симфонию, Шнитке, и если студент был пойман, слушая эту симфонию, они были немедленно изгнаны из Академии. Так жили. Например, когда дирижер Аранович переехал в Израиль, тогдашний председатель Гостелерадио, печально известный Лапин, приказали размагнитить все его записи. Это вроде сожжения книг во времена инквизиции. И София Губайдулина, было тяжело. Я помню, как я дошла до Дмитрия Кабалевского — всех секретариатов Союза композиторов того времени, был разговор, как София, — это тупиковый путь развития музыки, «модернистских вывертов». И я, когда мы действительно стали друзьями, незадолго до смерти привел его «Рубаи» Губайдулиной-это кантата на стихи хакани, Хафиза и Хайяма.
— Он согласился выслушать?
Договорились. Говорю ему: «сегодня, Дмитрий Борисович, образовательной программы, мы будем. Слушать София…». И я вижу — у него даже слезы на глазах: «это позор, что я никогда не слышал: Софи будет легче, и я бы не сказал, что я говорил о ней…». И когда я попал на первый авторский концерт Губайдулиной — это было абсолютно не факт, что они вообще состоятся. Роберт Саймон, организатор Центрального Комитета Союза композиторов — это тихий человек, военные узнали, как вести, знал музыку, но это более интересно. Он говорит: «давайте motocicli задать». И там были такие слова: «о судьба, ты-насилие вокруг себя иск… хорошие — подлые дать вам и горе сердцам благородным.» И этот Саймон прищуривает глаза: «это ты намекаешь, что?». Я отвечаю: «это классика, это такие поэты Хайяма…», и он был не доволен, и тихо говорит: «Ты думаешь я тупой? Ты все еще думаешь обо мне». Десять лет не подписала мое первое звание заслуженного артиста, который говорит, что Яковенко-это не наш человек, он модернистов продвижения. На вопрос о карьере.
— Все губайдулина терпел… и выиграл.
— Да, теперь Соня является одним из ведущих композиторов в мире. И я могу вспомнить, в какой нищете она живет. Полный! В однокомнатной квартире на преображенке, есть только фортепиано и потертый шкаф допотопный. И чуть не уморили. Сказал: «Вот я в балет на льду, забронировал номер, но не думаю, что я изменился, я написал в духе, и они заплатили мне 1000 рублей. Я буду растягивать на год, и будет в состоянии работать.» Она могла позволить себе яблоко в день, бутылка молока, пошел в АРК в том же остановили, белая блузка и блестящие брюки bosconovich. Человек с абсолютно железной волей. Никогда не шел на компромисс, все ее был смят, и сколько концертов поотменяли, но не задавил ее талант…
— Она осторожно вела тренировки?
— Это не так. Есть композиторы, которые даже не мучить на репетициях; вы знаете, как друзья, как утверждал, что никто из его игры не смотрел — еще была беременна, и что это есть вообще. Валентин Сильвестров как таковой; недавно был его концерт с пианистом Любимов, так как он был задержан на 25 минут, потому что Валя Любимов учил на пианино играть «- это не то, что не так». И я помню много лет назад мы записали на «мелодии»… он требовал от меня: тише, тише все же, все же так тихо, и, как следствие, Отделу технического контроля убил на этот пост.
Вы заметили в Великих мужчин, которые, по сути, без смазывания мудрое выражение…
— Как будто я ходила летом в ресторане дома композиторов, а там, глядишь, известный дирижер Юрий Силантьев сидит. Некрасиво. Суп, чтобы поесть. Он сделал свою карьеру на эстрадного оркестра и консерватории вешается на Золотой пластине как скрипач, окончил с отличием. Спрашиваю: «Юрий, что же вы в такую жару в Москве?». «Да,» говорит он, «этот (бедняк) Пьемонт не придумало ничего лучше, в 30-ти градусную жару называть людей художников и сертификаты нам дают». — «Ну, это такое событие, надо отпраздновать!» — «Серега, что? Когда я был концертмейстером первых скрипок на доказательства, я был… людей. И теперь я в г…». Такова самооценка невероятный дирижер… все было здорово, невероятный подъем духа полна курьезов… пожалуйста, приходите на запись с пьяным проводником, и я говорю: «иди домой, и не быть, он лежал в луже в Тишинский рынок».
— Вы идете для каждой книги, еще архиве Светланов…
— Все эти люди, что обогатил меня невероятно, сформировало мировоззрения и художественного стиля, и я надеюсь, что мои личные воспоминания будут интересны всем, для более глубокого познания природы таланта…
Опубликовано в рубрике