Макеевка сегодня

Глeб Сaмoйлoв. Фoтo: Eлизaвeтa Golovchanskaya

— Глeб, уши – дoстaтoчнo сильнo, чтoбы звук прoeктa. Нaскoлькo кoмфoртнo вы выступaли в aкустичeскoм фoрмaтe?

— Я нe стaвлю кaкиx-либo oгрaничeний. Люди интeрeсуются, этo вaжнo. Пoслeдний кoнцeрт был, кoнeчнo, уникaльный – мы, кaк прaвилo, игрaют в Эль и сeйчaс aктивнo рaбoтaeт нaд нoвым aльбoмoм, бoлee знaкoмы публикe пo звучaнию, нo oтличaются oт всex прeдыдущиx. Кaждый пoст приxoдит кaк другoй нe пoxoжий нa другиe.

— Пoслeднeй «рeзни в Aсбeстe» — эклeктику пo звучaнию и сoдeржaнию, сo стрaннoй ирoнии и пoдтeкстa. O чeм этo для вaс личнo?

— С oднoй стoрoны, ирoния присутствуeт в нaзвaнии, нo этo сoжaлeниe o пoтeряннoй мeчтe, кoтoрaя связaнa с вoспoминaниями из мoeгo дeтствa, кoтoрый был в гoрoдe Aсбeст. Тaкaя смeсь тoски oб утрaчeннoм Рae, в принципe, всeгдa связaнo с людьми, с тoски пo свeтлoму будущeму, кoтoрый был пoтeрян из-зa физичeскoгo и мoрaльнoгo бoйня, кoтoрaя прoисxoдит в oбщeствe. Eсли вы xoтитe пoгoвoрить прo уши вooбщe мoя истoрия, oбo мнe, o мoиx чувствax, o жизни, oт мирa.

— Кaкoй музыкaльный фoн? Кaк вы нaжимaeтe в фoрмe звука?

— Он всегда разный, но я знаю, что иногда там может произойти как поэт, потому что написано, что в вашей жизни много песен. Новых идей и способов самовыражения для тех, становится трудно найти. Они часто резонансной эмоции, связанные с событиями в стране и в мире, которые присутствуют во многих композициях по настоящему зацепил.

— Можно ли вообще говорить о появлении новой волны протеста в русской музыке?

— В музыке – да, в тесноте, движения – нет. Пик активности был достигнут, на следующий день в России сразу после событий на Болотной площади, где оппозиция маршем по оценкам милиции приняли участие более 180 000 человек. Тогда мы были впереди всех этих людей на проспекте Академика Сахарова. В следующем году, в этот день собралось в общей сложности 8 000 человек. Разница более чем очевидна.

— Многие музыканты, чье мнение о политической ситуации в России и во всем мире вступает в конфликт с государством, почувствовал сильное давление сверху, по крайней мере, на уровне отмены концертов. Вы почему-то тронула эта история?

— У нас не было такой проблемы. Единственное, что в связи с изменениями в законодательстве, мы были вынуждены снять с репертуара в спектаклях русских песен, содержащих ненормативную лексику. И я использую его редко, в качестве междометий и только в тех местах, где простые слова, чтобы выразить мысль или чувство невозможно. Речь идет о давлении на музыкантов все еще впереди. У меня нет радужных прогнозов. Наше общество движется семимильными шагами против тоталитаризма, я верю в это.

— Как появилась идея клипа «живой» 2014 года, так как он использует кадры из событий на Майдане?

Его идея очень проста. Я знал людей, которые были там, и оба русские, и украинцы. Я думаю, что изначально Майдан был движение людей против ненавистной власти, и этот импульс, который, если бы оно было доведено до конца, что может привести к иному результату. В итоге, конечно, все превратилось в политическую игру.

— Какую роль в такие времена-это искусство?

— Нет простого ответа. Все зависит от восприятия. Я понимаю, что для того, чтобы выжить в наше время гораздо важнее, чем покупать билет на концерт. С другой стороны, тот, кто поддерживает искусство в трудные времена.

— Какие тенденции вы видите на Российской музыкальной сцене? Разница между поп-и рок-музыки, например, это еще большой?

— Для меня это поп и определения рок-не Жанр, а внутреннее состояние. Если человек честно говорит и делает какие-то конструктивные провокация по отношению к слушателю, так что она может быть выражена в любой форме, на что и в каком стиле он будет играть. То же самое верно и ложно – оно может принимать различные формы, и даже гитарные риффы.

— Появляется в русской музыке новых героев?

Мне очень нравится Санкт-Петербурга проект «маленький большой». Хотя он появился три года назад, я недавно слышал, чему очень рад. Если говорить о тенденциях, сейчас ассимиляция авангардной, электронной-дабстеп, трэп – поп-музыка. Это культурный срыв, который похож на то, что происходило в 90-х: тогда и поп-музыку начали активно использовать результаты рейв-культуры, по сути, обесценить их.

— В этой ситуации происходит с метро?

Он продолжает существовать, несмотря на движение границ. Без него было бы скучно жить. Конечно, сегодня многие говорят, что Интернет сделал доступными какую-нибудь музыку, чтобы она не «под», и на поверхности. Но в сети не дадут вам песню в новые и интересные группы, просто по щелчку пальцев, хорошую музыку, все равно нужно искать. Здесь все тот же принцип, как из уст в уста.

— В какой момент, на ваш взгляд, независимых музыкантов, чтобы легче было двигаться: 20-30 лет назад, или сейчас?

— Трудно сказать. В конце 80-х, когда в период перестройки на смену бывшие чекисты и коммунисты пришли, там точно назывался как-то иначе, они способствовали развитию протестного рок-культуры, потому что она помогла им достичь своих конкретных целей. Сейчас мы снова находимся в состоянии стагнации, что хуже.

Каких – инструментальный, литературный, или что-то еще – не может развиваться без провокации, границ, разрушение детали. Сегодня, нет необходимости, поэтому развитие рок-музыки — так и должно быть, в моем понимании, это практически невозможно. Особенно в годы после гражданской войны успело вырасти новое поколение, которое выросло в ханжество и лицемерие, которая пронизывает все наше общество…

Я имею дело только с их творчеством, не знаю, как выразить себя по-разному, и это главный смысл моей жизни.

— Ты молодой рок-сцены для некоторых из его последователей?

— Я верю в рок-музыке, каждый человек, каждый нужен, каждый человек имеет свою особую нишу, конечно, если это настоящий Творец.

— В прошлом году ты выпустил видео на песню «хорошая песня» вместе с Линдой. Кто из моих коллег хотел бы работать?

Самый интересный был первый тандем уши – лидер «последних танков в Париже» Алексей Никонов. Он не только талантливый композитор, но и замечательный поэт. Мы дружим уже более десяти лет. В один момент фанаты начали «бомбить» США с просьбой, чтобы записать одну песню, и в конце концов мы сделали это. Еще было сотрудничество с «Би-2», «Барто», Вася Обломов.

— Когда вы показали с программой Скляр Александр Ф.-песни Александра Вертинского. Есть вероятность, что вы вернетесь к классике?

— На самом деле это был музыкальный спектакль, в котором мы так вели себя на сцене, а затем распространяется композиции, которые создавали реальное ощущение диалога между двумя различными Вертинский. В нем также принял участие струнный Квартет, оперная певица Алеся Маньковская, вдова Ильи Кормильцева. Я не уверен, что такое событие когда-нибудь снова: это было довольно неудобно с точки зрения реализации и не очень коммерческий проект, так что это длилось не очень долго.

— В марте, за уши будет семь лет – довольно значительный период времени. Как она разработала проект?

— Пришел он от альбома к альбому, меняя музыкальное настроение. В прошлом году менял композиция: Левый берег Bcrew, а на его место пришел Станислав Матвеев. Я вижу общий вектор развития группы, наблюдая за поворотами, а у меня иногда бывает настроение послушать все наши альбомы от начала до конца. Теперь я перейду к другому, чем раньше, опытном для себя направлении.

— Ваша команда, как только она появилась, получившая название супер-группы, потому что она состояла из музыкантов, которые уже имеют опыт работы и статус в рок-музыке. Вы не расслаблялся? Вы были уверены в успехе?

— Нет, мы не расслабились по этому поводу, не уверен в успехе, потому что они играют совершенно разную музыку, которая в любом случае является не продолжением того, что было сделано «Агата Кристи».

— Ты скучаешь по ней?

— Нет, абсолютно не. Ностальгия посещает только некоторые студенты, живущие в изгнании в Израиле, Америке и Германии, например… я понимаю, что для них песню «Агаты Кристи» — это музыка, как они кричали и веселились в молодости, но не все из них, но времена альбомов «Опиум» в 1995 и «Буря» в 1997 году. Позже рабочая группа, они не воспринимают и не воспринимают, когда мы вышли на зарубежные поездки. И поэтому зритель все равно приходит послушать свои любимые хиты. В нашей стране ситуация другая: я вижу, что в центральной части бывшего Советского Союза сформировалась большая аудитория, есть уши. Поклонников, которые любят эти песни, и это наша надежда.