Макеевка сегодня

фoтo: из личнoгo aрxивa

— Aндрeй, рaсскaжитe, кaк вы пoпaли в индустрию?

— Чтoбы стaть скульптoрoм, у вaс eсть длинный путь, чтoбы пoйти. Я рaбoтaлa в дoмe пиoнeрoв в Мaлaxoвкe, в изoкружкe, 4 лeт. Oкoнчил Мoскoвскую среднюю художественную школу при Институте. Суриков жил в интернате. В школе-интернате, которая находилась напротив Третьяковской галереи, который был в колледже меня домой: мы часто ходили туда первыми с парнями направо и затем чертежи копировать… пошел в школу в семь лет. каждый день 3 часа работы, но еще 4-5 общеобразовательных классов. Потом поступил в институт, однако, уже не в первый раз — пришлось работать на заводе в Малаховке, которая позволила мне не идти в армию на два года. А потом в Институте отучился шесть лет, каждый день, шесть часов были посвящены оккупации: рисунок и скульптура. Итак, вы видите, это долгий путь.

— Сейчас вы преподаете в Институте имени Сурикова… что предупреждает студентов по записи?

— Я преподаю в университете уже 16 лет, и при нанесении предупредить ребят, что они были готовы к концу Института, чтобы убедиться, что ничего не будет — народ в основном произведены в любом месте. Вы знаете, что это великое выражение: «очень трудно быть артистом, еще труднее — быть, и практически невозможно остаться». Чтобы войти в историю, как художник может сделать человек. При совке была система распределения ресурсов, обучение месте, но теперь — увы. Хотя не все остались в профессии, несмотря на то, что была государственная поддержка.

— Чтобы общаться со своими учениками?

— Те, кто работает в профессии, да. Стараемся помочь им. Существуют специальные программы для поддержки молодых людей, например, в Академии изящных искусств, творческие мастерские, где студенты могут продолжить свой творческий путь. Ведет семинары сын скульптор Владимир Цигаль, Александр, он является сторонником произведения отца.

— Как вы считаете, есть ли сейчас скульптура новый художественный язык?

— Новый пластический язык не бывает, все происходит по тем же законам, но разные трактовки: кто-то делает антропоморфные элементы, рядом не…, в живописи, например, влияет на человека, который является не столько содержание картины, как сочетание цветов, пятна, свет… Контент — это следующий уровень влияния. Так в скульптуре — это важно, что отношения между массами гири, направления осей, а не выражение в глазах, как говорится, для клиентов, простых людей и чиновников. Скульптура-это загадочная вещь. Для скульптора-это всегда интересный человек, потому что он является лучшим творением Бога.

— Что вы думаете о классическом противостоянии «художник и власть»?

— Есть сила, чтобы строить отношения с исполнителем, а не художника с властями. В истории искусства много примеров великих художников, таких как Гойя и Веласкес, на службе великих монархов. Но еще больше примеров бездарных, согретый власть имущие, которые, в ходе правителей, создал много проходных вещей ушли в небытие после смерти монархов. И сейчас есть люди, которые ставили памятник за памятником: посмотрите внимательно — пустые, ходульные вещь. В советские времена было. Эффект, мы представляем большинство чиновников, они не всегда обладают вкусом и художественным образованием, но часто начинают навязывать свою точку зрения. Когда государство выступает в качестве заказчика, все зависит от уровня этих чиновников, и, таким образом, противостояние.

В какой-то литературе, статус проверки учреждений Автор толстых литературных журналов. И в скульптуре?

— Мнение профессионального сообщества с коллегами. Если человек участвует в выставках, скульптур симпозиумов, конкурсов, с помощью таких средств лицо, указанное в самые глубокие.

— Вы являетесь автором надгробного памятника для нашего журналиста Дмитрия Холодова. Скажите, как получилось, что ты взялась за эту работу? Вы были знакомы с ним?

— К сожалению, нет. Когда он умер, был объявлен конкурс на создание памятника… все было сделано в короткий срок, были некоторые накладки, но очень помогли мне замечательных родителей Димы и ваша формулировка. В этот день, когда я иду на кладбище, положить цветы на могилу к Диме, я помню его рассказы и страшные истории…

Чем вы сейчас работаете?

— У меня есть пара проектов. Подвешенный в Омске, я собирался сделать памятник Михаила Ульянова в городе Тара, Омской власти, кто хотел поставить памятник в его родном городе, который был замечен недалеко от Омского драматического театра. У нас архитектор по Buhaeva Вячеслав придумали сложную композицию с массивным памятником Ульянову, разработала дизайн-проект и потом я узнаю, что мой проект был предложен другой скульптор. В общем, непонятно, где история, и это все подвисли. Но недавно мой друг, скульптор Андрей Zabalueva победил в конкурсе на памятник Н. м. Карамзина проезд в Москве, которая в следующем году собирается открыть. Так что, пока силы и желание есть, работать.