Макеевка сегодня

Зaчeм дуб, кoгдa eсть жeлуди?

Чeрный, скрытнo в прoцeссe eгo жизни, eгo слaвa пoслe eгo смeрти былo oткрытo и ширoкo. Трaгичeскaя смeрть — пaрaдoкс! — зaкрeпилa свoe мeстo в искусствe. Oднaкo, я xoтeл бы пoгoвoрить o пяти игр Aлeксaндрa Вaмпилoвa, кaк бы этo трaгичнo «личнoй истoрии», нe былo принято говорить о Вампилова как живой, чтобы отделить искусство от смерти, от моды, от китча.

К сожалению, нет театра, который бы все свои игры. Возможно, его книга будет заменить наших фаворитов, этот театр? Вряд ли. Мы не имеем привычку читать игру. Я помню, как стоял невостребованным в библиотеках Томики Евгений Шварц и Александр Володин, в то время как выступления свои спектакли билеты отрывали с руками. У нас нет культуры читать драмы, как читатель видит его в качестве подмалевка или эскиза к театральному представлению. Зачем читать, когда можно посмотреть? Зачем дуб, когда есть желуди?

Я люблю читать игру. Может быть, тот факт, что пять лет я отбарабанил в завлит театра. Вскоре, однако, эта позиция может отвернуться от драматического: это не шутка, двести штук в год — это был толчок в театр! Когда меня попросили принять пьесе Островского на его день рождения — залпом, я прочитал все сорок семь его пьес, и ощущение чего-то большого, и далеко они не проходят я до сих пор. Действительно невозможно разобраться в огромном. А в прозе мне больше всего нравится диалог — реальность жизни, действий, а иногда — каюсь, грешен! — отсутствие описаний. «Белая гвардия» Булгакова, я предпочитаю написал на основе этого романа и его пьеса «дни Турбиных».

Пусть Шекспир писал для театра, но все-таки драма-это в первую очередь литература и театр. Пожалуй, это самый современный вид литературы: динамичный, эффективный, конец-в-конец. Читатель играет лучший директор. Писатель должен читать все, тщательно, чтобы отделить постоянное от случайного, личных займов, красную нить на бронирование номеров.

Модус Вивенди

Прочитать Александр Вампилов предстает не только как искусный политик и честный следователь, но и как философ — Творец своего нравственным образцом. По крайней мере, мне хотели приписать Вампилова рода этический императив, моральный ригоризм, нравственная риторика. Создание Вашей модели, оно исходит из реальности и никогда об этом не забуду, но оно не ограничено. Не жизнь, а образ жизни, Модус вивенди. В дополнение к реальности рядом с ней — ее концептуальные зажим, твердый вывод, этические резюме.

В каждой игре Александра Вампилова неприкаянно бродили среди остальных персонажей в супер-положительный персонаж, этакий князь Мышкин, праведники, святые. Разработан этот символ помещается в реальных условиях окружающей действительности. Вампилов сделать опыт изменяется он в сюжете: что изменится в результате этого явления — в нашем грешном мире, или это ангельское создание?

Добрый человек из Сезуана?

Христос в легенде о великом инквизиторе?

Иегова библейского мифа — инкогнито, неизвестно, кто был изгнан?

Праведник, без которого не стоит село, по словам Солженицына, не вся земля наша?

Судьба грешников в Содоме были обсуждены два известных человека, они торговались, как два еврея на рынке, но товар того стоил!

— Неужели вы погубишь праведного с нечестивым? Возможно, есть в этом городе пятьдесят праведников?

— Если я найду в Содоме пятьдесят праведников, то я буду делать их все в этом месте.

— Может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, правда, в отсутствие пяти ты истребишь весь город?

— Я не истреблю, если найду там сорок пять.

— Там сорок?..

Тридцать, двадцать, десять, а: много (женщин в расчет в старые времена, не было). Оправдывается наше существование в этом мире присутствия праведных? Судьба слова в очередной витиевато, запутанно, противоречиво. Слово «Святой» в русском языке прилагательное, а не существительное. И исходит от него! Святой святоша! Но Святой — святыня! Все-таки, религиозное содержание этого слова будет полит вниз, но человеком остался.

Хорошо притворяется злой

Нет, не пример для подражания, человек не обезьяна, а люди-не ангелы, но, может быть, маяка, или вектор, или просто скорректировать образ жизни. Гоголь писал о странной судьбой и судьбой быть Кушнир, возбуждающе коммунальных предприятий. У Пушкина есть стихотворение о встреча демона с ангелом.

Не так, но это просто… второй из «провинциальные анекдоты» Вампилова и называется «двадцать минут с ангелом». Многожильный, кто нужен трехочковый, чтобы пресечь. Соседи в отеле «помочь» не означает, однако, агроном Хомутов — «ангел» — предлагает сто рублей. Здесь начинается всеобщая беда: сумасшедший? идеалист? пьяный? злодей?

— Почему вы думаете, что люди нервы трепал, а? Девы вырваться из себя, хороший человек!

Да, как ты так красиво? Хорошо? Откуда ты? Я этим не занимаюсь, если ты ангел небесный, пожалуйста, прости меня, Господи?!

— Он оскорбил всех нас! Оболган! Игнорировали нас в сердце! Он должен быть изолирован с тем же!

— Позвони в больницу. Это мания величия, конечно. Он представлял себя как Иисус Христос.

Это реакция от других, к явлению «ангела». Агроном терпел насмешки и побои, связали и допросили. Его бескорыстие бросает все в смятение и уныние: это необъяснимо, беспричинно, что не вписывается в обычные стандарты поведения. Под угрозой дальнейших пыток зажимы обеспечивают надежный «исповедь»: шесть лет не посылал деньги моей матери, она умерла, и он решил отдать их первому человеку, который нуждается в них больше, чем он.

Вампилов не указал, что является истинным обратное закона Хомутов-это бескорыстие, или раскаяние? Какой расы этот человек — ангелы или люди? Во всех случаях, но чистого добра в этом водевиле вынужден притвориться раскаявшимся зла. Более четко, вероятно, и безопасным.

В «прощание в июне», — рассказывает притчу о взяточнике (грешника) и аудитор (праведников). «Злая» работает в мясной лавке — людей не обижаю, и не забыть себя. Ледяной, как снег на голову ревизор «грешница» предлагает взятку — что он не берет. Добавить — прежнему не поднимая. Перепугу «виновник» отдает все, что имеет, и снова нарваться на отказ. Собраться вместе — отсутствие в магазине «плюс» взятку в десять лет, и заработав их, честно говоря, «злой» возвращается в родной город и встретиться с аудитором. «Хорошо,» сказал он, » в прошлом, и скажи мне, что ты теперь мне, дорогой друг, как ты собираешься дать ему?» «Виновник» сэкономить деньги, купить машину, дачу и снова приходит к «праведным»:! Но праведный человек бросает его из дома.

Соблазнить, соблазнить, совратить, ибо «праведник», чтобы подорвать его пьедестал, для того, чтобы свести на нет его активность, переделать по своему образу и подобию — чтобы прожить еще один «виновник» уже невмоготу.

Выбор концепции жанра драма Вампилова? романтика? водевиль? эту притчу? Все начинается с анекдота, который, однако, грозит обернуться трагедией. Боюсь, Калошин в «истории Пагинатор» симулировать болезнь, но в этот момент с ним случается настоящий сердечный приступ. Каждый прощается с ним — типичная сцена «у постели умирающего», но битва окончена, и Калошин решает начать новую жизнь. В «старший сын» (параллельно с «старшая сестра» Володина) Васенька грозится убить свою жену, а на самом деле в конечном итоге поджигает свой дом, чтобы найти подругу, но все еще живы, и сцена с четырьмя жертвами вызывает смех, а не слезы. В «прощание в июне» Букин и Фролов «пьеса» ревность, вдруг игра переходит в серьезный конец, они будут стрелять, но поединок заканчивается убийством… сороки: барашек вместо Исаака, так? «Утиная охота» начинается со зловещими знаками — друзья Силову отправить похоронный венок, но ЗИЛ неожиданно и действительно решает покончить жизнь самоубийством. Так что друзья возьмите с него слово, что он будет использовать ружье по назначению и пойдет с ним на утиную охоту. Это взято силой «подъем», игра заканчивается, чем закончилась история, в самом деле, читатель может строить только догадки.

Так, на краю трагедии, которая разворачивается все анекдотические рассказы Александр Вампилов. История водевиль, перенесли их в драматическом случае, но, чтобы принести историю к кульминации, Вампилова тянет на тормоз — трагедия, которая может произойти, но, к счастью, не произошло, или откладывается на неопределенный срок. Зрителя/читателя все время в напряжении, ожидая худшего, но худшего не произошло, и мы избавлены от трагического ужаса. Так делал Пушкин «Белкин»: трагические истории со счастливым концом. Та же «любовница на любителей горничная» из враждующих семей — счастливых версия «Ромео и Джульетты».

В тебе божественного и несправедливо, несправедливо… худшая история рассказана Вампилов в своей последней пьесы, «прошлым летом в Чулимске».

Здесь сразу два праведника проживаете в тайге Эвенк Еремеев Илья и удивительно, что не из этого мира, девушка Валентина. Эвенк является, на периферии истории — немыслимые до сих пор в современном мире отгородиться от реального конфликта. Еремеев Илья — Святой, но каких-то особенных, детей, простосердечный святости: там действительно кто-то кого Вольтера «простой» — ничего не узнать, но ведь никто не ущемляет. Валентина, напротив, вполне реально, но другая реальность, чем окружающий мир. Изображение данного символа в сознании, слишком прямой, но типичный: она устраняет забор во дворе, который ломает хорошие прохожих. На переднем дворе, по дороге в столовую, и говорит один из персонажей, мешает рациональному движению. Это правда. Бесперспективность эти исправления очевидны, и все же день святого Валентина с наглым упрямством продолжает свой сизифов труд.

Валентина любовь два — устал, дал Шаманов, и они будут пола. Валентина любит Шаманова, а из сострадания с Полом пойдет на танцы с ним. Павел совершает преступление: изнасилование Валентина.

Из всех пьес Вампилова это самое милитаризованное: Шаманова пистолет, дробовик, Пол, ружье отца Валентина. Когда даже Павел стрелял Шаманова — осечка. Никто не должен кого-то убить, но отвратительная разрушение человеческой личности, которые помогут. Самое поразительное, однако, что физическое насилие, казалось, не тронул Валентину — она все та же, грязь не коснулась ее, она прошла через эту ужасную в ее жизни событие нетронутыми.

По пьесе Вампилова было много легенд от поэтизации провинциальной жизни, как если бы он был склонен, перед крушением идеального образа. В Советской статье, я узнала это сейчас — после изнасилования — Валентина потеряла навсегда Шаманова. На мой взгляд, какая чудовищная, античеловеческая позиция, когда внутренние предрассудки преобладают над фундаментальных нравственных понятий. Валентина была жестокая авария, но почему это должно быть преградой для любви Шаманова? Шаманова Валентина нужно для духовного пробуждения, теперь валентинки имеет необходимость для Шаманов, морального, для коррекции. И именно в этот трагический момент в ее жизни, духовного шаманы оставить ее там? Что это — критика спекуляции совок или бездействие драматург?

Может быть, это все в точки и Клифф Александр Вампилов? Он пошел к новым, неизведанным (или забыли?) кстати, что показывает человеческую драму, а не немедленного решения? Потому что драма отличается от трагедии? В драме, такая же пропасть, тот же ужас, но без разрешения чистки. Драма-это трагедия без катарсиса, занавес падает это Преображение героев. Ходасевич сделал парадоксальный вывод: драма безнадежной трагедии.

Зерно должно упасть в землю, чтобы прорасти. Добро пожаловать нести в мир только объединившись с народом — как они есть. Идеал не битая, и не злоупотреблял, но в сочетании с реальностью и исправить ее, даже трагически. Чисто что-то не нашли в природе — мир в поисках веществ, которые способны идти на компромисс.

Один из героев Вампилова завода в Сибири на склоне альпийской травы — корень или нет? Хороший Советский, а теперь пост-мортем Российской современности контролируется с помощью измерений человека, как если бы это была примерка выбранной Вампилова герои-грешники известные и хорошие принципы добра, человечности, сострадания, мужества, и любви или нет? И это одичавшее общество, чтобы место для праведников?

В Нью-Йорке.